Мой собеседник, назовем его Владимир, - человек интереснейшей судьбы. В тридцать с лишним лет в его биографии уложилось так много событий, встреч и неординарных обстоятельств, что другому хватило бы на долгую жизнь. Возможно, в недалеком будущем из-под пера Владимира - бывшего лейтенанта войск специального назначения Главного разведывательного управления Генштаба Министерства обороны СССР - и выйдут увлекательные мемуары. А пока мы хотим познакомить читателей с одной из глав будущей книги, повествующей о малоизвестной странице советской внешней политики - войне в Анголе. Но, прежде, несколько слов о главном герое.

В 1985 году Владимир заканчивает переводческий факультет института иностранных языков. Прекрасное владение английским и испанским, плюс отменная спортивная подготовка (он мастер спорта по дзю-до и плаванию, в его активе прыжки с парашютом, знание приемов рукопашного боя), скорее всего и стали причиной того, что ему предложили попробовать себя в качестве переводчика в составе советской военной миссии в Перу (не удивляйтесь, наши и там побывали). На его согласие, по словам Владимира, повлияли соображения не только морального, но и материального характера: у новоиспеченного выпускника Иняза ни жилплощади, ни богатых родственников не имелось.
Получив звание лейтенанта и пройдя двухмесячную стажировку при Генштабе, Владимир был отправлен... в Узбекистан. Как выяснилось позже, "перуанскую дорогу" ему перебежал родственник какой-то "шишки" из аппарата ЦК КПСС.
В жаркой южной республике, в секретном тренировочном лагере Владимир проходит усиленную специальную подготовку: "тропа разведчика", уроки альпинизма, стрельба и т.п. А спустя полторы недели их небольшая группа, состоявшая из опытных офицеров, вылетела на вертолете в район афгано-пакистанской границы. Цель операции - уничтожение каравана моджахедов. Еще четырежды участвовал Владимир в подобных засадах. Все они прошли успешно, а подробности стоят отдельного рассказа. Скажем только, что, выполняя свою роль, Владимир не был посвящен во все детали и мог лишь догадываться, - зачем и кого они уничтожали.
В начале ноября первого года перестройки он получил приказ убыть в Анголу и, через сутки, уже спускался по трапу самолета в аэропорту Луанды...
Политика и алмазы
Ангола - государство на юго-западе африканского континента, бывшая колония Португалии. Обретя в начале 60-х годов независимость, при поддержке Советского Союза ангольский народ начал строить социализм. Направляющей силой общества стала МПЛА (Партия труда), во главе с Аугустиньо Нетто - поэтом и любителем выпить. Основным же политическим противником оказался Джонаташ Савимбе - руководитель оппозиционной организации УНИТА и один из теоретиков негритюда - так называемого африканского социализма. Суть этого учения можно свести к одной фразе: "Африка - для негров, долой белых!"
И А.Нетто и Д.Савимбе, по иронии судьбы, присутствовали в качестве почетных гостей на XXIV съезде КПСС, но в дальнейшем их взгляды разошлись. Унитовцы ушли в джунгли и при поддержке ЮАР и западных стран начали партизанские действия против правительства в Луанде. Естественно, по правилам "холодной войны", МПЛА была оказана экономическая, а затем и военная помощь со стороны соцлагеря. Помимо идейных соображений, здесь сыграли роль и иные факторы. На западе Анголы, в городах Кобинду, Бенгелу и Лобиту были построены мощные советские радиолокационные станции, которые вели наблюдение за Атлантическим океаном. А знаменитые алмазные копи на севере страны в Суримо, где добыча драгоценных камней велась открытым способом, не давали покоя многим.
Кстати, в этом районе боевые действия никогда не велись, так как по негласному договору одно месторождение принадлежало МПЛА, другое - УНИТА. Богатые запасы нефти и природного асфальта дополняли общую картину "пирога", за который не одно десятилетие велась борьба на территории Анголы.
В этой ситуации Аугустиньо Нетто и сменивший его Эдуардо душ Сантуш доверили строительство и обучение своих вооруженных сил (ФАПЛА) советским военным советникам. В числе которых осенью 1985 года и оказался Владимир.
Никто не хотел умирать
Переодевшись в военную форму, Владимир сразу же отбыл в город Негаже, в расположение основной ударной силы правительства - 1-й мотопехотной бригады. Ему было поручено отвечать за радиосвязь и заниматься подготовкой разведвзвода бригады. Владимир очень скоро понял, что ангольцы не горят особым желанием сражаться. Глубоко укоренившиеся родо-племенные отношения накладывали свой отпечаток на характер этой войны. К примеру, из одной и той же деревни жителей "забривали" и в ФАПЛА, и в УНИТА. Кровные родственники нередко оказывались по разные стороны баррикад. Еще более абсурдной выглядела ситуация, когда они занимали высокие должности в своих военных структурах. Пример - рассказ Владимира о двух братьях, начальниках тыловых служб из УНИТА и ФАПЛА, которые не раз выезжали на совместный отдых в Бразилию. Их должности, особенно у правительственной стороны, ценились очень высоко: тыловику даже министр обороны был не указ. Случалось, чиновник такого ранга снабжал всем необходим противника, само собой, не бесплатно.
Подобные факты быстро становились достоянием ангольской общественности и отнюдь не способствовали поднятию боевого духа простых солдат. Тем не менее ничего плохого о рядовых ангольской армии Владимир не вспоминал. По его словам, в трудные минуты они демонстрировали удивительное терпение и стойкость. Однажды их бригада была прижата унитовцами к реке Лунге-Бунгу. Ее заболоченные берега кишели крокодилами, а у бригады кончились горючее и продовольствие. К тому же противник имел двукратное превосходство в живой силе. Почти три месяца Владимир провел в окружении. За это время в их части от голода умерло около ста ангольских солдат. Но ни один из них даже не попытался отнять силой или украсть еду у советских военных советников, имевших собственные запасы.
Как-то раз Владимир стал очевидцем сцены из разряда "нарочно не придумаешь". После очередной стычки с унитовцами к ним подошел солдат и попросил помочь. Сняв с его головы пробитую пулей каску, наши советники ахнули: прямо посреди лба торчала пуля от "Калашникова". Видимо, попала она в ангольца уже на излете, что и спасло ему жизнь. Тут же пассатижами "дура" была извлечена, рану смазали зеленкой и счастливчик, как ни в чем ни бывало, умчался воевать дальше.
Ангольская война, по словам Владимира, отличалась еще одной особенностью. Здесь о потерях противника можно было судить только приблизительно. Унитовцы всегда старались подбирать своих убитых, а до открытых столкновений дело доходило редко. Чаще в ход шли методы партизанской войны: минирования, засады, обстрелы колонн. Фактически правительство контролировало только крупные города и основные дороги, унитовцы хозяйничали на всей остальной территории.
На войне, как на войне - 1
"Наша бригада двигалась по дороге, - вспоминает Владимир, - как вдруг раздался мощный взрыв: грузовик наехал на "унитовский" фугас. Машину разворотило так, что страшно было смотреть. От водителя не осталось даже ошметков. Мы отъехали от этого места еще километра два и встали на привал. Кто-то предложил помянуть погибшего - парень хоть и был медлительный, флегматичный, но за автомобилем ухаживал с редкой для ангольцев заботой. Только разлили виски по кружкам, как из леса на нас вылетает сам "покойник". Вид у него был еще тот, и если вы можете представить себе побледневшего негра, то попадете в точку. Отдышавшись, он поведал нам историю своего спасения. Водитель услышал, как сработал взрыватель фугаса и успел выскочить из машины. Надо сказать, что у его грузовика "IFA" кабина была без дверей. Это обстоятельство и подарило парню драгоценные мгновения. Услышав за спиной взрыв, анголец рванул в лес и бегал там до тех пор, пока не наткнулся на нас. Закончив рассказ, он хлопнул кружку виски и свалился спать - намаялся."
Отношение к пленным
Отношение к пленным в Анголе тоже было весьма своеобразным. Излишней жестокости никто не проявлял, но при необходимости "допрос с пристрастием" включал в себя весь арсенал пыток с "африканской спецификой". Существовало и негласное правило: если ты попадался с оружием и со свежим пороховым нагаром в стволе - жди мучительной смерти. Владимиру подобная участь не грозила. Во-первых, его, как радиста, знавшего все коды и шифры, в случае необходимости, по законам спецназа ГРУ, должны были ликвидировать в первую очередь братья по оружию. А если бы им это не удалось сделать, то, во-вторых, Владимир, освоивший к этому времени португальский и французский языки, стал бы для унитовцев весьма ценным пленником.
Владимир вообще ни разу не слышал, что кто-либо из советских спецов или советников попал живым в руки головорезов Савимбе.
На войне, как на войне - 2
"Был у командующего штаба одного из округов заместитель по политчасти, подполковник Н. Больше всякой заразы (коей в Анголе хватало), боялся он нападений унитовцев, хотя вокруг города, где находился штаб, располагалось столько войск, что и комар без "пропуска" не пролетел бы. Подполковник же никому не доверял и носил пистолет всегда заряженным, да не в кобуре, а сзади - за поясом. Словом, однажды, неизвестно как, садясь в свою "Волгу", он случайно прострелил себе ягодицу. Шум поднялся неимоверный, в округ нагрянула комиссия ГлавПУРа, ведь за самострел ему грозил трибунал.
Чтобы как-то оправдаться, Н. заявил, что, мол, стал жертвой покушения. И хватило же ума сказать, что стреляли в него: с дерева. В штабе, узнав об этом, схватились за головы - в том городе не только деревьев, но даже кустов приличных днем с огнем не сыщешь. Делать нечего, замполита надо выручать. Для комиссии быстренько организовали баньку с водочкой-закуской, как положено. И пока она культурно отдыхала, солдатики на вертолете сгоняли к ближайшему лесу, выкопали подходящее дерево, перевезли его и посадили на том месте, откуда, по словам подполковника, в него стреляли. Дерево, конечно, не баобаб, но человеку на нем спрятаться можно. Утром комиссию повезли куда надо, все показали. Замполит был реабилитирован и получил орден "Красной Звезды". Такая вот история".
"Потрясенный" комбат
Существовал в ангольской армии и свой спецназ, однако от прочих войск он отличался только красивой формой и упорным стремлением избежать любых боевых действий. Свою выучку и мастерство он предпочитал демонстрировать на пляжах перед подружками.
Справедливости ради надо сказать, что среди командиров регулярной армии попадались и незаурядные личности. Одного из них Владимир знал хорошо. Сакудиду ("Потрясенный") - так звали его однополчане - командовал батальоном в их бригаде. Унитовцы расстреляли всю семью комбата, причем каждого, даже детей, добивали выстрелом в рот. С тех пор Сакудиду таким же способом расправлялся со своими врагами. В бою он был неудержим, никогда не прятался за спины солдат и предпочитал нападать первым. За голову Сакудиду повстанцы обещали большое вознаграждение, что в Анголе вообще не практиковалось. Видно, крепко он им насолил. Но "Потрясенный" был скорее исключением из правил.
По словам Владимира, все диверсионные и специальные операции против УНИТА проводили советские военные. Небольшими группами, а то и в одиночку, наши рейнджеры уходили в джунгли и всегда возвращались, выполнив задачу. Нередко им приходилось действовать за пределами Анголы, в соседней Намибии и даже в ЮАР.
На войне, как на войне - 3
"Нашей разведке удалось взять в плен большого унитовского начальника. Мы срочно связались со штабом округа и попросили выслать вертолет, чтобы переправить пленного. Спустя некоторое время в воздухе показались две машины. Летели они странно, покачиваясь, и при заходе на посадку один вертолет грохнулся на землю. Когда улеглась пыль, из разбитой машины вылезли кубинцы и первым делом спросили, нет ли у нас чего-нибудь выпить. Вылив одну половину бутылки на разбитые головы, а вторую - внутрь себя, они громко обсудили происшедшее, похохотали, забрали пленного и, погрузившись в другой вертолет, улетели.
Разбитую машину нельзя было оставлять, т.к. унитовцы могли выдать ее за сбитую ими и раструбить на весь мир о еще одном доказательстве советского военного присутствия в Анголе. Пришлось вырыть огромную яму, куда мы столкнули обломки вертолета. Туда же побросали пару снарядов и гранаты, взорвали их и закопали то, что получилось".
Интерпомощь для обеих сторон
Говоря об Анголе, мой собеседник с особой теплотой и юмором вспоминает кубинских интербригадовцев, направленных сюда для "оказания помощи ангольскому народу". Впервые Владимир встретился с ними в советской военной миссии, которую они охраняли, и сразу же стал свидетелем забавного эпизода. Высокий кубинец - часовой, с почти лиловым цветом кожи, не пропускал на территорию миссии столь же черного ангольца - работника обслуги. На вопрос: "почему?", сын Острова Свободы с невозмутимым видом ответил местному жителю примерно так: "Нечего всяким чернож... здесь шляться!"
Кубинцы - отличные вояки, добрые, открытые и веселые ребята. Их чувству юмора могут позавидовать многие, а гордость и независимость не знают пределов. В Анголе у них было свое командование и хотя они формально подчинялись местному Генштабу, но чаще действовали самостоятельно. Кстати, пили кубинцы также, как воевали - на полную катушку.
Советская и кубинская помощь правительству Анголы уравновешивала поддержку УНИТА со стороны западных стран. Сам Савимбе, получивший военное образование в Китае, хорошо усвоил стратегию и тактику партизанской войны. Но неоценимую помощь лидеру УНИТА оказывал батальон "Буффало", сформированный в ЮАР из числа наемников со всего мира. Хорошо вооруженные и подготовленные "солдаты удачи" действовали в основном с территории Намибии. Однажды бригада, где находился Владимир, столкнулась с этим батальоном и после ожесточенного боя была вынуждена отступить в джунгли. От серьезных потерь ангольцев тогда спасли БМ-21 ("Град"), залп которых охладил пыл юаровских наемников. Это была последняя операция для Владимира в Анголе. Пришло время возвращаться на родину.
Домой, в Москву!
Союз встретил спецназовца бушевавшей вовсю перестройкой. Изменилось многое, в том числе и отношение к армии. Владимир сразу почувствовал этот негатив и... отказался от заманчивых предложений продолжить службу. Горбачевские реформы поломали не только его военную карьеру. В 1991 году он поступил в Академию внешней торговли на факультет, где готовили специалистов по линии ООН. Владимира ждала работа советским представителем в Генеральном соглашении по тарифам и торговле (ГАТТ). Но Союз развалился, а Россию в ГАТТ (кстати, созданное по инициативе СССР) не приняли, и перестройка вновь оставила моего собеседника без работы.
Позже его "сватали" и в Чечню, и в Югославию, но Владимир не видел смысла в этом. Прежней гордости за великую Державу уже не было, фразы о патриотизме стали не более, чем словами, а наемником он не чувствовал себя никогда.
На память об Анголе у него остались фотографии, медаль "За боевые заслуги", да небольшая квартира в Москве, где каждый год 2 августа собираются друзья - спецназовцы, чтобы помянуть погибших товарищей, пообщаться и еще раз удивиться тому, как быстро меняется наша жизнь...