Пескарев
Земля прозрачнее стекла,
Арсений ТАРКОВСКИЙ
* * *
Это прогноз на весь российский XX век. Красный террор, организованный голод после Гражданской, церковники, буржуи, кулаки, шпионы... Когда все огромное поле России оказалось выжжено, большевики взялись за своих, самых верных. Собственно говоря, после Гражданской войны прошло всего-то полтора десятка лет - и распорядители новых зверств, и их исполнители остались все те же: не состарились, лишь заматерели. 1937 год - это кровавое похмелье Гражданской войны. Ищу человека Чуть более года назад ("Известия" от 21 декабря 1999 года) в статье "В гранитном лагере" рассказывалось о самом массовом в истории человечества самоистреблении. Конечно, это было у нас, в России, и, конечно, в 1937-1938 годах. Формально - в СССР. Но Россия была главным действующим лицом и главной жертвой. В 1937 году страна готовилась к предстоящим в декабре выборам в Верховный Совет СССР. В течение года один за другим проходят лихорадочные, судорожные пленумы ЦК партии: февральско-мартовский, июньский, октябрьский. Первые секретари обкомов и ЦК союзных республик боятся соперников, они требуют санкции на аресты будущих конкурентов - 10 тысяч человек, 20 тысяч, 30 тысяч. Арест означал расстрел. На всех протоколах пленумов грифы: "Строго секретно. Хранить на правах шифра. Снятие копий воспрещается". Материалы всех пленумов до сих пор не опубликованы. Но как подводить итоги XX века, мирить мир - без первоисточника нет анализа, нет и выводов. Там же, "В гранитном лагере", я упомянул о первом секретаре Курского обкома партии Пескареве, единственном, кто с трибуны самого страшного из пленумов (октябрь 1937 года) выступил против массовых репрессий. Я не знал тогда даже имени Пескарева и обратился к читателям: "Когда, где, как окончилась его жизнь?" Надеялся, что отзовутся родственники. Единственный отклик - от молодого ученого из Твери. Оказалось, что о Пескареве в печати никогда не было ни одной строки, фамилия его была изъята. Полторы странички - скупая биография, всё, что сумел собрать ученый в разных местных архивах. Георгий Сергеевич Пескарев родился в апреле 1896 года в деревне Гремячево Тульской губернии. Окончил двухклассную земскую школу. Батрачил у помещика. В 1912-м - рабочий Тульского оружейного завода. В октябре 1917-го вступил в РСДРП. Далее - внимание! С августа 1918 года Пескарев - чекист. И не рядовой. Он председатель Царицынской фронтовой и Камышинской уездной чрезвычайной комиссии. С сентября 1919-го - комиссар кавалерийской дивизии 2-го конного корпуса Думенко, участвовал в боях от Царицына до Екатеринодара. После Гражданской войны - помощник московского губернского прокурора. Редкий букет - и чекист, и комиссар, и прокурорский деятель. Кажется: рос на крови. Но странная деталь. Пескарева в Гражданскую представили к ордену Красного Знамени. Как чекиста или как комиссара? Не знаю, не важно. А важно то, что в награде ему отказали. Видимо, представляли к награде вместе с другими - оптом, а потом, когда рассматривали в розницу, увидели, что Пескарев - другой. Курсы марксизма при Коммунистической академии в Москве, историко-партийный Институт красной профессуры. В анкетах Пескарев указывал, что больше всего любит партийную работу. С 9 июня 1937-го он председатель Калининского облисполкома, а в июле уже переведен в Курск - первым секретарем обкома. До октябрьского пленума поработал всего три месяца. С чего начал, что успел? Выяснил, сколько людей арестовано за три года со дня организации области. Затребовал документы. Ужаснулся. Большинство сидят ни за что. Пескарев обращается лично к Сталину. И это все - в середине 1937 года, в пик расстрелов. ЦК направляет в Курск бригаду Верховного суда и Прокуратуры СССР.
* * *
Итак, октябрь 1937-го. До выборов в Верховный Совет всего два месяца. С трибуны пленума ЦК первые секретари обкомов докладывают о готовности: агитаторы, беседчики, избачи, участковые комиссии, массовые митинги. "Эйхе, первый секретарь Западно-Сибирского крайкома партии. Мы собрали общегородской митинг в Новосибирске, на котором присутствовало 100 тысяч человек! Это зрелище, которое любого заставит воодушевиться. Сталин: "Это много!" Конечно, просьбы: керосин, бумага, шрифты. Но это все антураж. Главная беда, о которой все докладывают с яростью, - враги, вредители: белые полковники и генералы, бывшие кулаки, баптисты, троцкистско-бухаринские шпионы, уголовные и фашистские элементы, попы, националисты, монашки. "Волков, секретарь ЦК партии Белоруссии. Поляки, работая через своих агентов, национал-фашистов и троцкистов-шпионов, укрепляли пограничные районы своими людьми... Мы обязаны были очистить ряды учительства от врагов... Мы имеем большую работу врагов - попов, ксендзов. Просьба к т. Мехлису - надо срочно выделить нам заведующего отделом печати ЦК. Казюк снят за связь с врагами. К т. Стецкому тоже просьба: у нас до сих пор нет заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК. Готфрид оказался врагом, он снят с работы и арестован. С комсомолом у нас плохо. Бывший секретарь ЦК комсомола Августайтис оказался врагом. Очень много навредили у нас в Белоруссии, главным образом на культурном фронте, национал-фашисты, польские и германские шпионы. Дошло до того, что сознательно мешали в школах белорусский язык с русским, польским, немецким, украинским. Мы сейчас начинаем привлекать на свою сторону белорусских писателей. У нас есть такие писатели, как Якуб Колас, Янка Купала, Александровский. По правде говоря, первые двое были завербованы врагами. Но это наиболее выдающиеся люди для Белоруссии, поэтому мы должны вырвать их из вражеских лап, приблизить к себе, и мы даже считаем нужным провести их в Совет Национальностей, хотя на них имеется много компрометирующего материала. (Смех.)" Никто не произносит слово: "Расстрел". Вместо него шифровка - "приговор первой категории". "Конторин, Архангельская обл. Враги не дремлют. Последняя работа по указанию ЦК - это показательные процессы, а затем выкорчевывание и уничтожение врагов народа. В Архангельской области много всякой сволочи. Мы вскрыли дополнительно 10 контрреволюционных организаций. Мы просим и будем просить ЦК увеличить нам лимит по первой категории в порядке подготовки к выборам. У нас такая область, что требуется еще подавить этих гадов. Голос с места. Везде не мешает нажать. Конторин. Мы подсчитали: человек на 400-500 не мешало бы нам лимит получить. Это помогло бы нам лучше подготовиться к выборам в Верховный Совет". Как охотники, берут лицензию на отстрел. Фамилий - никаких, просто количество! Уже не тучи в зале, а гром и молнии. Все требуют крови. Вот в эту минуту к трибуне направляется первый секретарь Курского обкома партии Пескарев. Начал с критики многотысячных митингов, которые уже одобрил Сталин. "Пескарев. Как нам дойти до каждого избирателя? Дойти не формально, а по существу, не только через митинги, а так, чтобы знать настроение каждого. Мы должны найти, именно найти всех тех избирателей, у которых имеются законные обиды на Советскую власть. В руководстве областной прокуратуры и областного суда у нас долгое время орудовали мерзавцы, они центр тяжести карательной политики перенесли на ни в чем не повинных людей, главным образом на колхозный и сельский актив. За три года было осуждено у нас 87 тысяч человек, из них 18 тысяч колхозного и сельского актива, т.е. в среднем по 2 активиста на колхоз и на сельский совет. Судили по пустякам, судили незаконно". В зале повисла напряженная тишина. Пескарев ссылается на итоги работы бригады из Верховного суда и прокуратуры: "В результате трех недель работы этой бригады отменено 56% приговоров, как незаконно вынесенных. Больше того, 45% приговоров оказались без всякого состава преступления, т.е. люди осуждены по существу ни за что". Тишина стала зловещей. Пескарев приводит примеры - за что людей осудили. Бригадир колхоза Телегин на три часа опоздал на работу. Колхозник Гриневич получил хромую лошадь, которая потом пала, а его осудили за халатность... Не выдерживает Мехлис, подает ядовитую реплику: "А вы дела не просматривали?" "Пескарев. Я и говорю, что 56% таких дел отменено. Молодой парень по предложению председателя колхоза получил жеребую матку для возки дров. Лошадь в лесу споткнулась о пенек и абортировалась. Он получил два с половиной года тюрьмы. Недавно его только выпустили". Вырулить, спасти ситуацию пытается смирный старичок. "Калинин. У вас и сейчас много дел, боюсь, что аналогичного порядка. О чем у нас идет спор? Пескарев. Я с вами, Михаил Иванович, никогда не спорил... После пересмотра этих дел мы будем иметь не один десяток тысяч агитаторов за нас". А вот примеры противоположные: люди должны быть наказаны, а они - при власти. Страдают все те же, у кого меньше прав. "Избирательница Озерова дала взятку одному работнику РОКК, который обещал устроить ее сына в парикмахерскую. Взятку 50 рублей он взял, а сына не устроил. Мы вынесли решение, чтобы судебные органы разобрались. Калинин. Так и записали в решении, за 50 рублей предать суду? Пескарев. Он взял взятку, и прокурор расследует это дело. Женщина сорвала сына со школы, у нее тяжелое материальное положение, и она хотела, чтобы сын пошел работать. На одном участке выявилось 30 неграмотных. Они поставили вопрос: как же мы будем голосовать? Организовали кружок по ликвидации неграмотности. Берия. А у вас, кроме этих тридцати, неграмотных нет больше? Пескарев. Я говорю об одном участке. Сколько их у нас и у вас (! - Авт.), это мы знаем, их немало". В заключение, вместо привычной здравицы Сталину, секретарь обкома говорит о пустословии, задает вопросы залу и президиуму: "В проекте резолюции говорится о том, чтобы с кандидатом в депутаты познакомились все избирательные округа. Что это значит? Лично?" Косиор. Да, лично. Пескарев. Он должен будет объездить 150 тысяч избирателей. В городе это гораздо легче сделать, а как быть в деревне? Косиор. Вот вы и подумайте. Пескарев. Вопрос для меня неясен". С этими словами он покидает трибуну. Понимал ли Пескарев, что совершил самоубийство? Георгию Сергеевичу остается поработать в Курске совсем немного, но он еще успеет освободить невинных людей из тюрем и лагерей. ...Сегодня в Курской области, и не только там, учатся, работают, отдыхают десятки тысяч... да нет, с учетом потомства - сотни тысяч внуков и правнуков тех, спасенных людей. Они даже не догадываются, что рождением своим обязаны никому нынче не известному секретарю обкома. Я опять - о памяти, об увековечении. Думаю, этот человек заслужил памятник или название улицы, в Курске - во всяком случае. 27 мая 1938 года его снимают с должности. Три месяца безработный. В августе отправлен в провинцию заведовать областным отделом народного образования. Поработал - месяц. 21 сентября 1938 года Пескарева арестовали в Москве, обвинение - "участие в правотроцкистской террористической организации в Калининской области". Заметьте, с Курском как бы ничего не связано. 10 марта 1939 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Георгия Сергеевича Пескарева к расстрелу. Расстреляли в тот же день. Похоронен предположительно либо в Бутово, либо в совхозе "Коммунарка" Московской области. 18 апреля 1956 года Военной коллегией Верховного Суда СССР Пескарев реабилитирован. Решением КПК при ЦК КПСС от 30 июня 1956 года восстановлен в партии.
* * *
- Какова цель вашей публикации? - спрашивал он мягким, тихим голосом. - Ваш нравственный выбор? Неожиданно он вступился за главного доносчика Калининской области. Был такой Вениамин Коротяев, он четыре месяца возглавлял обком комсомола. За это время разоблачил 41 "врага народа". Не исключено, что и донос на Пескарева написал он. - Вы знаете, - сказал мой собеседник, - Коротяев - человек добросовестный и ответственный. Просто время было такое. Вы тот период не рисуйте черной краской. А лучше - фамилию мою не называйте. Зверь лизнул горячей крови Страна захлебнулась в крови, и нужна была передышка, точнее, видимость ее. Во-первых, выборы выиграны. Во-вторых, массу расстрелянных партийных руководителей утверждало перед тем на высокие должности Политбюро, подписи - самого Сталина, значит, и он, Сталин, насаждал "врагов народа". В-третьих, петля затянулась так туго, что нависла реальная угроза и над членами Политбюро. На январском пленуме 1938 года Маленков, возглавлявший отдел руководящих партийных органов, выступил с неожиданным докладом "Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии..." Зал не очень понял, что происходит. Еще два месяца назад депутаты аплодировали друг другу за призывы к расстрелам. И вдруг - Маленков: перегибы, репрессии. Больше других досталось Багирову, первому секретарю ЦК Азербайджана. "Ты расстреливаешь людей списками, даже фамилий не знаешь", - клеймил с трибуны докладчик. Багиров с места перебивает его. Базарная перепалка. "Маленков. ЦК КП(б) Азербайджана 5 ноября 1937 г. на одном заседании механически подтвердил исключение из партии 279 человек, и по городу Баку 142 человека. Багиров. Может быть, кто-либо из них арестован? Маленков. Я дам справку, сколько из них сидит. Сперва ты дай справку, а потом я. Багиров. Сперва ты скажи, ты докладчик. Маленков. Если угодно, я назову цифру. У меня имеется шифровка из ЦК Азербайджана". Сталин не вмешивается, зал молчит. Багиров, восточный человек, все понял. После доклада он выходит в прениях вторым и с трибуны благодарит ЦК, Маленкова за "совершенно правильное и своевременное предупреждение", "серьезные ошибки... нужно было нас одернуть как следует". Нашел главных виновных: "Окопавшиеся в аппарате АзНКВД враги сознательно путали документы. Тов. Ежов теперь взялся за основательную чистку аппарата АзНКВД". Следующим на трибуну поднялся Постышев - глава Куйбышевского обкома. Отчет начал бойко, но Ежов осадил: - Ты лучше расскажи, как распустили 30 райкомов. Не увиливай. "Постышев. Относительно роспуска 30 райкомов. Маленков. Уже 34 теперь. Постышев. Возможно. Руководство советское и партийное было враждебное, начиная от областного и кончая районным. Микоян: Все? Постышев. Что тут удивляться. Я подсчитал, и выходит, что 12 лет сидели враги. Например, у нас в облисполкоме, вплоть до технических работников, сидели самые матерые враги, которые признались в своей вредительской работе. Начиная с председателя облисполкома, с его заместителя, консультантов, секретарей - все враги. Все отделы исполкома были засорены врагами. Возьмите облпотребсоюз. Там сидел враг Вермул. Возьмите по торговой линии - там тоже сидели враги. Теперь возьмите председателей райисполкомов - все враги. 66 председателей райисполкомов - все враги. Подавляющее большинство вторых секретарей, я уже не говорю о первых - враги, и не просто враги, но там много сидело шпионов: поляки, латыши, они подбирали всякую махровую сволочь... как по партийной, так и по советской линии. Уполномоченный КПК Френкель - тоже враг, и оба его заместителя - шпионы. Возьмите советский контроль - враги. Булганин. Честные люди хоть были там? Постышев. Из руководящей головки - из секретарей райкомов, председателей райисполкомов почти ни одного честного не оказалось". Постышев - кандидат в члены Политбюро, просто так его с трибуны не сгонишь. Он убежден в своей правоте и не понимает, что происходит: ведь это они, те, кто в президиуме, еще вчера давали ему разнарядки на расстрелы, и он не просто выполнял, а как бы брал встречные обязательства. В чем его вина? Слишком переусердствовал? Но если бы недоусердствовал, было б куда хуже. Ему намекают: сейчас временная короткая передышка. Но он не понимает, он знает, что завтра-послезавтра опять пойдут расстрельные директивы. Он как бы демаскирует всегдашнюю линию партии. "Молотов. Не преувеличиваете ли вы, т. Постышев? Постышев. Нет, не преувеличиваю. Возьмите облисполком. Материалы есть, люди сидят, и они признаются... Возьмите секретаря Ульяновского горкома - красный профессор, враг матерый. Секретарь Сызранского горкома - красный профессор, тоже враг матерый. Берия. Неужели все члены пленумов райкомов оказались врагами? Постышев. Я потом тебе скажу. Молотов. Дискредитация партии получается". Последняя подсказка Постышеву. "Каганович. Ошибочно говоришь. Если вначале запутался, исправь ошибку хоть в конце речи". Нет. Зверь уже давно лижет кровь. "Председательствующий (Андреев). Тов. Постышев, вы говорите уже полчаса. Постышев. Да не я, а со мной говорят полчаса". Огрызнулся и ушел с три-буны. В тот же день, 14 января 1938 года, на вечернем заседании с трибуны пленума Постышева добивает его ближайший сподвижник, секретарь Куйбышевского обкома Игнатов. Постышев понял: это конец. Он просит слова для покаяния, рвется к трибуне, но Сталин его не пускает. "Сталин. У нас здесь в президиуме ЦК, или Политбюро, как хотите, сложилось мнение, что после всего случившегося надо какие-либо меры принять в отношении тов. Постышева. И мнение сложилось такое, что следовало бы его вывести из состава кандидатов в члены Политбюро, оставив его членом ЦК. Голоса. Правильно. Председательствующий (Андреев): Кто за то, чтобы принять предложение товарища Сталина? Большинство. Против? Никого. Кто воздержался? Никого". Вскоре после пленума Постышева расстреляли. И вся-то беда Павла Петровича - не заметил отмашки.
* * *
После окончания Гражданской войны особенно свирепствовал Особый отдел ВЧК, которым руководил полусумасшедший Кедров. Он расстреливал малолетних "шпионов" от 8 до 14 лет. Иногда - в присутствии родителей. Иногда расстреливали родителей в присутствии детей. Иногда тех и других вместе. Таким же палачом была и жена Кедрова - Ревекка Майзель, в прошлом скромная фельдшерица в провинциальном городке Тверской губернии. В Архангельске Майзель-Кедрова собственноручно расстреляла 87 офицеров, распорядилась потопить баржу с 500 беженцами и солдатами армии Миллера. Изощренная пара. По Архангельску торжественно везли пустые красные гробы, закапывали в землю, а потом Ревекка с мужем начинали расправы с партийными врагами. Кедров в итоге оказался в психиатрической больнице. Лацис - председатель Всеукраинской ЧК. Создал уездные, губернские, городские, железнодорожные, транспортные, фронтовые ЧК, "военно-полевые", "военно-революционные" трибуналы, "чрезвычайные" штабы, "карательные экспедиции". В одном только Киеве было 16 самых разных Чрезвычайных Комиссий, каждая выносила самостоятельные смертные приговоры. Может ли быть нормальным человек, который ставит смерть на поток? Петерс, один из руководителей ВЧК, любил сам присутствовать на казнях. За ним бегал его сын 8-9 лет и приставал к отцу: "Папа, дай я..." Свято место не бывает пусто. Вместо Постышева Сталин объявил кандидатом в члены Политбюро Хрущева, который очень скоро прислал из Киева в Москву телеграмму с просьбой вынести двадцати тысячам человек приговор первой категории. И еще Сталин предложил пленуму: - Ввести в состав Оргбюро товарища Мехлиса. Того самого, который свирепствовал в Гражданскую войну и превзошел в жестокости саму Землячку. Кстати, она и здесь, на пленуме, по-прежнему при деле - член Бюро Комиссии Советского контроля, через год станет членом ЦК. Спектакль - как пустые красные гробы.
* * *
- Я - юрист. На пенсии. Мне много лет. - Как ваша фамилия? - А зачем она вам? В статье "В гранитном лагере" вы написали о том, что Багирова расстреляли после смерти Сталина. Это не так. Его никто не расстреливал. - Но в газетах писали: "Приговор приведен в исполнение". - Да, я читал. Это неправда. Мой отец близко знал все окружение Багирова, а я дружил с его сыном Дженом. Судила Багирова выездная коллегия под руководством генерал-лейтенанта Чепцова. В 1956 году. Суд длился несколько месяцев - в Доме культуры МВД Азербайджана. Формально - открытый, но вход - по пропускам. Я знакомился с томами этого уголовного дела. Багирова обвиняли в том, что он одних только коммунистов расстрелял 40 тысяч. Чепцов его спрашивает: "Вы были членом контрреволюционной организации?" - "Наверное, был". - "А как она называлась?" - "Сначала ВКП(б), а потом КПСС. Может быть, она была контрреволюционной, я не знаю". После "расстрела" Багирова держали в тюрьмах, только в мусульманских краях. - В это слабо верится. - Это ваше дело. Сначала его очень долго держали в Казанской тюрьме, в одиночке. Допускали к нему только Джена, сына. Джен сам сообщил мне, как отец сказал ему: "Я горд тем, что не только моя жизнь, но даже смерть понадобилась Советской власти". ...Анонимный мой собеседник считает Советскую власть бандитской.
* * *
И не верю, и верю.
Мы
Меня волнуют эти два отклика - молодого ученого из Твери и пожилого юриста, выходца из Азербайджана. Совершенно противоположные по взглядам - пробольшевик и антибольшевик, но такие одинаково осторожные анонимы. Откуда у нас такая тревога, которой не было уже давно? Все обсуждают президента, вплоть до походки. Мне тоже нравится: не походка - походочка, отмашка только левой. В фильме "Служили два товарища" один герой говорит другому: смотри по склону - это офицер идет, левой рукой отмахивает, а правая - словно пришита, привык шашку-то поддерживать. Хороша походка, но не гражданская. А что, впрочем: президент - на нем пока греха тяжелого нет. Надо на себя посмотреть. В самые мрачные годы в стране было 11 миллионов стукачей. Жителей в стране - 170 миллионов, это около 50 миллионов семей. То есть на каждые четыре-пять семей - осведомитель. Это значит - в каждом подъезде и на каждом этаже. Добавьте сюда добровольцев, стучавших от избытка чувств к Родине или из зависти к соседу. Между прочим, на каждого арестованного приходилось в среднем по два добровольных доноса. Власти властями, но исполнителем был народ.
* * *
Поделитесь этой записью или добавьте в закладки |
|